Человек за брендом

Самый модный пенсионер Дальнего Востока!

Пенсионер из Хабаровска засветился на ТВ!

Известный хабаровский пожилой модник ушел с передачи «Давай поженимся» с новой невестой!

От громких заголовков и бесконечных перечислений дорогих брендов, которые предпочитает надевать герой материала, я перестаю видеть Человека. Шумят о деньгах, популярности, моде, работах известных дизайнеров. Человека не вижу.

Дед-миллионер!

Старик на миллион!

Щурюсь сильнее, но окончательно теряю за ценниками живое и настоящее, по чему можно сказать: «Ага. В нем что-то есть».

За яркой одеждой (а тяжелая золотая пряжка в виде головы медузы Горгоны, символ одежды от Versace, блестит настойчиво) въелись борьба с онкологией, насмешливый вызов обществу, непонимание и желание людей решить все за другого.

И мне важно, чтобы и читатель все это увидел.

Всегда на рампе

В хрущевке из ренессанса вибрирует ненадежная тишина. Отчетливо слышно кого-то сверху, кого-то на улице, свои шаги и скрип кресла. Хозяин устраивается в этом кресле, откидывается на спинку, подпирает указательным и средним пальцами подбородок и внимательно смотрит мне в глаза.

- Меня зовут Борис Яковлевич Дунаевский. Родился 2 июля, 1945 года. Мне 73 года, - голос у мужчины глубокий, слова выходят медленно и вдумчиво.

Борис Яковлевич прославился своей любовью к моде и ее пониманием. Вместе с фамилией Дунаевский всегда идет приставка «модный пенсионер». Его инстаграм заполнен совместными фотографиями с прохожими. Им важно или интересно сфотографироваться рядом с необычной достопримечательностью Хабаровска. Как Эйфелева башня, только человек.

Внимание приятно Борису Яковлевичу. Со школы он западал другим людям в глаза. «Стиляга» – возмутительное слово советского времени. После Всемирного фестиваля молодежи и студенчества в 1957 году мода на узкие джинсы, необычные рубашки и вычурные цвета пошла по СССР. В 1959 году о стилягах узнали в Хабаровске.

- Мне мама шила брюки из немецких и сужала их. И сверху была простая рубашечка в клеточку. Директор тогда стала орать, родителей вызвала. Преподаватели школы меня не воспринимали. Я всех раздражал почему-то. И тогда, и сейчас.

Вскоре яркие одежды окончательно довели директора и учителей, и Бориса исключили после девятого класса.

В 16 лет он пошел на станкостроительный завод. Работал до вечера – после ходил в вечернюю школу. Так он получил среднее образование и поступил в хабаровский политехнический университет. 3 месяца проработал по специальности, следом попал в воинскую часть и до 60 лет, до пенсии, был военным инженером.

- Я всегда был на рампе. Своим вызовом я обострял вообще со всеми отношения. Я заглянул в книгу со знаменитыми правителями. У меня все один в один с Черчиллем. То, что ко мне относятся под какими-то знаками. Всегда на переднем крае и этим вызывал негативное отношение к себе. Теперь тоже самое. Сколько грязи льется… с одной стороны, это еще мало. С другой, говорят «спасибо». Женщины со всей России говорят, что уже потеряли смысл жизни. А, видя меня по всем московским программам, особенно «Мужское и женское», они, как говорят, опять к жизни возвратились. Может, я кому-то подъем сделал. Может, это хорошо…

Рак

В 2006 году Борису Яковлевичу диагностировали рак прямой кишки. По его словам, в основном люди умирают от этого вида онкологии. Борис рассказывает о прошедшей болезни спокойно, только один раз качает головой и напоминает мне, что вообще о таком не принято говорить.

Когда Борис оказался в клинике, некоторые друзья говорили, что он «сам себе придумал болезнь», и у него все на самом деле в порядке.

Но болезнь была.

В 2007-ом Бориса кладут на операцию. Следом – лучевая терапия. Говорит, «страшная была». Один врач, когда Борис собирался переводиться в другую клинику, со зла сказал, что там на нем будут ставить эксперименты. Частично, он был прав. Рассчитанный на три недели курс лучевой терапии прогнали за четыре дня. Опухоль уменьшили, но сильно обожгли прямую кишку: «Боль была такая, что хоть на стенку лезь».

Операции продолжились. Наступила клиническая смерть. По словам Бориса Яковлевича, тогда в нем что-то резко изменилось. Пережив клиническую смерть, он увлекся живописью, начал интересоваться искусством, позже он займется дизайном и оформлением своей квартиры. Будет сам писать картины и украшать мебель.

В больницах Борис провел с 2006-ого по 2010-ый год и жалеет о потерянном времени, которое можно было потратить на работу.

- Мне тогда инвалидность загнали. С 2008 до 2010 уменьшали группу, и в 2010 написали, что я здоров и могу идти работать. Я пришел туда, в военную часть, а там другой командир. Говорит, что я же инвалид, что мне нужно отдыхать. Знаешь, стало неприятно. Потом я нашел семейную фирму с водой. До сих пор работаю и подрабатываю. В последнее время работаю во второй краевой больнице. Занимаюсь фильтрацией воды. На площади работал, на левых и правых фонтанах. В доме ребенка воду для детей фильтровали. Потом в сердечно-сосудистой хирургии поработали. Потом музей, знаменитые рынки, где я бассейн с рыбой обеспечивал водой. И попутно занимался покупкой картин, когда приехал из Прибалтики. Вот так вот вся жизнь прошла. Уже 12 лет после того, как я в эту яму попал.

В «яме» Борису не было страшно. Говорит, «в то время даже не воспринимал болезнь». Страшно стало уже после лечения, когда стало ясно, что произошло, когда он посмотрел на ситуацию со стороны.

- Потому что каждый день в больнице умирали люди. Везли на операцию, а утром – уйдет в то измерение. Странно…

«Яма» оставила после себя только шрам на животе. После операции Бориса сразу начали «готовить» в морг, думали, он уже не проснется.

А он проснулся.

Жизнь вне формата

Эта часть материла важна для меня. Я хочу, чтобы читатель вспомнил, когда он в последний раз испытывал непонимание или отвращение к кому-либо, кто отличается. Вспомнил и подумал: зачем он это делал?

Бориса Яковлевича заметили, когда он начал развивать свой инстаграм. Пошли материалы о необыкновенном пенсионере, который одевается «не по своему времени». Там же подключились федеральные каналы. Малахов, «Мужское и Женское» с Гордоном, «Давай поженимся» – люди смотрели на странного старика и не понимали: как так? Непонимание внутри нас продолжается попытками все объяснить.

Когда Борис был в Останкино, ему приписывали чье-то серьезное покровительство. Одни решили, что его толкает ФСБ. Вторые в своих теориях дошли до президента, мол, так выполняется политический заказ. Какой именно, не уточняется, но подвох ведь есть.

Журналист с местного канала долго «проверял» Бориса.

- Меня проверяло местное хабаровское телевидение. Спрашивали, как я пользуюсь телефоном, помогает ли мне кто-нибудь. Кто за меня посты делает. А потом все равно в инстаграме всплыл пост, где корреспондента спрашивали, кто за мной стоит. Ответил, что так и не узнал. То есть превратили все в таинственность. В фантастику. Говорят, что надо убрать от меня стилиста и фотографов, мол, так не может выглядеть пенсионер. А у меня ни стилистов, ни фотографов, ни пиарщиков, ни художников нет. Казалось, как будто меня кто-то раскручивает. Просто одному, имея телефон, будто невозможно так подняться.

Большая часть людей говорила, что нельзя так жить. Борис же пенсионер, он же «суперстарый» и должен «лежать на завалинках». Зазвучало слово «фрик».

- Обзывали словом «фрик». А это «фрик» такое слово интересное. Они именно то значение использовали, которое негативное. Но по значению «фрик» – это вызов. А то значение, которое они используют, оно относится к биологическим отклонениям. Это вызов. Я после той болезни, которую я отодвинул. Я вышел, я смеюсь над этим. Я танцую. Я вычурно одеваюсь. Даже известный дизайнер Франко Москино. Он работал у Версачи креативным дизайнером. Он вместо пуговиц прищепки пришивал. Издевался над модой, над всем. Я тоже стал бросать вызов. Что я победил болезнь, теперь я могу плясать, танцевать, смеяться.

Борис Яковлевич действительно одевается вызывающе и дорого. Я кривлюсь из-за необходимости задать следующий вопрос и спрашиваю про деньги. Ответ стандартный: «В комоде!». После Борис говорит, что дело в экономии. Ему нравится фирменная одежда известных дизайнеров, и он целенаправленно на нее откладывает и ждет выгодных скидок.

- Мне еще говорят, что я одежду беру в секонд-хендах, ищу на помойке и чуть ли не с умерших снимаю.

Борис качает головой и вздыхает.

Опрос

- Вы обратили на себя внимание и поборолись со стереотипом о пенсионерах. Что дальше?

Я не думаю, чего-то добиваться. Мне говорят, что я всех повернул и всем показал, как это нужно делать, не имея ничего. Ни денег, ни своих покровителей, стилистов и так далее. Я сам, через свою голову пропускаю, что мне надевать. Народ стал ко мне обращаться, как к иконе стиля.

- Откуда столько негатива?

С одной стороны не верят, с другой завидуют, с третьей просто не принимают. Говорят, что у них сын так одевается. Мол, после клинической у меня что-то не туда поперло. Я не обращаю внимания на оскорбления. Я знаю, что правильно живу. Живу, как живу.

- Ни на одном фото с прохожими вы не улыбаетесь. Почему?

А все требуют улыбки. А я не улыбаюсь. Когда модели идут по помосту, они ведь не улыбаются. Они быстро проходят. Улыбка должна быть по делу. Я говорю, чтобы морщин не было от улыбки. Шутка.

- Люди скорее фотографируются с вашей одеждой, нежели с вами. Как вы к этому относитесь?

Я так и планировал, что это только облик. Я научился женить вещи, как одна мне сказала женщина.

- Есть ли дети и внуки?

Есть сын 76-ого года, ему 42. И внучка. Внучка в школе сейчас. Они нормально к тому, что я делаю, относятся. Все подростки меня вообще понимают. Может, я сознанием ушел во что-то подростковое.

- Вам одиноко?

Я не чувствую, что я один. Я просто не замечаю чувства одиночества. Я все время с друзьями вечером. Слушаю музыку. Нет такой секунды, чтобы пришли мысли, что я один.

- Какой должна быть старость?

Я о ней как-то не думаю никогда. Я вот живу и живу. … Она должна быть красивой. Угасание – это красиво. Никаких пластик или операций я не делал.

- Когда подбегают на улице фотографироваться, что вы чувствуете?

Чувствую теплоту молодежи. Мне это нравится. Каждому бы понравилось.

- Вы любите внимание?

Ну, при свете рампы я был всегда. Если мне присуще, я в нем, в свете, нахожусь, независимо от себя.

 - О чем вы жалеете?

Жалеть не о чем. И не плачу. А о чем можно жалеть? Если снова жизнь пройти, это страх пережить все то, что происходило раньше. Это не надо.

- Что вас может задеть?

Я стараюсь не обращать внимание на то, что меня может задеть. Смысл на это обращать внимание.

 - Три самых неприятных вещи.

Да их много было. Мне было суждено утонуть. Молодость была очень разбитная, разгульная. Беззаботная. Музыка, девочки, вино, шампанское. Потом с женой познакомился, ей было 16, мне - 28. Встретились. Дружили 2 года. Мы поженились. Вместе были лет семь. Военные командировки засасывали. Все обострилось, и мы развелись. После развода были отношения. А потом случилось так, что она в 2009 умирает от рака. Все друзья, с которыми учился, ушли.

 - Что вы ненавидите?

Ложь. Почему я обостряю – я всегда говорю правду. Я никогда не кручусь, говорю все прямо в глаза. Не любят меня за это.

- Что вы любите?

Жизнь я люблю.

- Старость – это страшно?

Я как одиночество не замечаю, так и старость. Я всегда в движении, в тренде. Я бы замечал тогда, когда бы лежал немощный. Нужно, чтобы смерть пришла ночью, во сне. Пока я бегаю, я подрабатываю. А как жить на пенсии?

- Боитесь смерти?

Мне этот вопрос задавали, когда я уже там двумя ногами стоял. А сейчас она у меня где-то непонятно там.

ОТ АВТОРА

Борис угощает меня и фотографа чаем и рассказывает о том, как снимался в собственном клипе, как сын подарил ему мощную аудиосистему, какую музыку он предпочитает. Перед уходом мы смотрим сделанный Борисом клип. Пестрый, яркий, полный молодежного сленга. Борис Яковлевич с удовольствием пересматривает свою работу и топает в ритм ногой.

Я вижу Человека. Странного и неформатного; любящего себя и имеющего долю нарциссизма, но все это в правильном соотношении, в том, когда ты сам себе знаешь цену; открытого и, главное, живущего так, как он хочет.