Без дома

Стать бездомным легко: потеря близких, кража или пропажа документов, ссора с семьёй. Случиться может, что угодно. Хорошо, когда есть к кому обратиться за помощью – если это не ваши знакомые и друзья, то переночевать в ночлежку пустят любого, кто согласится на два простых правила: быть трезвым и не создавать неприятностей.

В районе Красной речки, на Красноводской, 2, есть низкопороговый центр социальной адаптации «Ночлежка» от Хабаровской краевой общественной организации «Милосердие». Это место для тех, кому некуда пойти. Здесь предоставляют койку для сна, горячий ужин, помощь психолога или возможность пообщаться со священником.

Команда «Гражданских Медиа» решила посмотреть на ночлежку изнутри и провела там весь вечер и ночь, чтобы понять, какие здесь люди? Озлобленные на окружающих, которые отгораживаются от тех, кто вышел за порог привычного мира. Или может они беззаботные? Отчаявшиеся? Безработные или трудяги?

Ночлежка только для бездомных?

Время 19:00.

Кто-то приходит к воротам ХКОО «Милосердие» самостоятельно, а кого-то привозит белый рейсовый автобус от «Милосердия», который забирает людей с автовокзала и дендрария. Все по очереди поднимаются по деревянным ступенькам, заходят в переданный от РЖД вагон и занимают места. Плацкартных вагона два: для мужчин и женщин. Боковые койки скрутили, чтобы ходить было проще.

К восьми вечера уже все на своих местах – кто-то впервые, кто-то в течение нескольких месяцев ежедневно приходит сюда. Дежурный Руслан отмечает в журнале пофамильно, кто пришёл, и сколько всего человек.

— Сейчас, можно сказать, сезон начинается, – говорит Руслан. – Температура в минус уходит. Теплее точно уже не будет. Сейчас их будет очень много. Вот мы недавно отчёт делали, в сентябре че-то было 600 с чем-то ночлегов [не количество людей, а количество раз]. В октябре их уже было 900. Это как бы ещё фигня. Зимой прошлого года доходило до 1300 ночлегов.

К этому времени повара из кризисного центра приготовили горячий суп и заварили крепкий травяной чай. Очередь выстраивается вдоль всего прохода. На койке дежурного лежит огромный пакет с нарезанными кусками хлеба. Сам Руслан из большого эмалированного ведра разливает суп в одноразовые тарелки и даёт каждому пластиковую ложку.

Так же разливают чай: очередь, пластиковая кружка или своя – керамическая. На раздачу подходит мужчина в растянутой тельняшке и спортивных штанах. Тянет литровую банку.

На темной глади плавают круглые, похожие на крупные монеты, чайные пакетики. Подошедшие называют, сколько пакетиков им надо закинуть в кружку.  

Во время ужина заходят две женщины с чемоданами. Здесь они впервые и, как оказалось, ненадолго: опоздали на поезд, их отправили сюда, потому что к ночи некому разбираться со сменой билетов. Им главное, чтобы было, где переночевать в тепле.

Также здесь проходят испытательный срок те, кто хочет попасть в кризисный центр:

— Мы смотрим на них, они на нас. Если понимаем, что человек хочет, он нормальный, прям жаждет стать Человеком. Но там есть у него какие-то сдвиги – может сорваться или ещё что-то. Может так пожить, а потом сказать: «Ребятки, я не с вами, я как-нибудь сам». Бывает, человек тут испытательный срок проходит, там, блин, «размораживается» и такое начинает вытворять, мама не горюй! За этот год испытательный срок не прошёл лишь один человек. Хоть проходило и много. Бывает и так, что день-два, а потом хоп – работу нашли и всё: «Можно мы будем просто ночевать приходить, работа-то есть уже, что нам ждать?»

 

Глазами дежурного

Пока постояльцы допивают чай и обсуждают что-то, Руслан стоит в проходе и рассказывает о своей работе в ночлежке. Периодически он откланяется в сторону и внимательно изучает сквозной коридор вагона. Убеждается, что все в порядке, и продолжает.

— Сам я парень деревенский, скажем так, в жизни не очень подкован был. Но город меня «покусал». Я тоже так же оказался на улице, обратился за помощью. Вот сейчас волонтёрствую потихоньку… и как-то думаю дальше уже. Вечно я тут не просижу.

Сам он живёт в кризисном центре. Тут же и работает: сегодня дежурит в вагоне, завтра на вахте кризисного центра, днем помогает с трапезами для автобуса «Милосердия» [автобус ежедневно выезжает с обедом в город, останавливается в двух точках и кормит бездомных людей] и сам же раздаёт еду.

— Ну, там повара готовят, а я помогаю всё подготовить, хлеб порезать, разложить, чай заварить… морально настроиться – это самое важное! Потому что у меня на людей с алкогольным опьянением, как сказать… не отвращение, а… просто стараюсь их избегать, общения с ними. Не знаю, как описать. Почему-то после армии, когда запах алкоголя чую, у меня прям сразу начинает дико болеть голова и тошнить. Так там хоть от одной вредной привычки избавился. С куревом бы сейчас как-то решить.

Руслан из Алтайского края, в Хабаровск попал по службе. В армию идти не хотел. До этого учился в Бийском университете на факультете лесного и лесопаркового хозяйства. Но когда в закон внесли поправки, ему пришлось уйти в армию.

Тут Руслан потирает руки, привлекая к ним внимание – спрашиваем про бледно-синие наколки.

— У меня уже тогда татуировки были на левой руке. Вот мне приходилось покупать каждый раз медицинский тональный крем. Я постоянно их замазывал, старался это дело всё прятать. Потому что, когда пришла повестка, оказалось, что меня призывали в МВД.

Один из офицеров-распределителей заметил татуировки, когда Руслан мыл руки. Так его отправили не в МВД, а в ЖДВ (железнодорожные войска). На вопрос, откуда взялись татуировки, парень отмахнулся: «Малолетняя дурость. Как бы… неопытность возраста. Чудил».

За свою жизнь он пережил многое, сталкивался с смертью близких и знакомых, работал грузчиком на заводе, где «гробил» своё здоровье тем, что скуривал «четыре пачки сигарет за сутки» и «пил тоннами» кофе. В армии еле откачал товарища – тот надышался пороховыми газами в БТРе и потерял сознание. Сейчас Руслан пугающе спокоен. Полгода собирается бросить курить:

— Я планирую уже полгода, реально. Но вот кто-нибудь в шкуру залезет, и попробуй пойди спокойно сядь! Взять вот вчера парня – он пришел пьяный. Я чётко понимаю, я его уже знаю, я его жалел уже – оставлял пьяным. Вот я его пожалел… а потом пожалел, что его пожалел. Он такие тут номера вытворять начал! Утром я к нему подхожу, говорю: «Слушай, ты себя вёл так плохо. Давай-ка недельку походи, подумай!» Тепло ещё было тогда. Можно было попросить, чтоб подумал. Это же наш дом. Это наша маленькая гостиная комната, где мы можем расположить людей, покормить. Просьба то маленькая – веди себя спокойно и не выпивай. Всё. То есть, я его вывел за калитку. И он начал: «Вы же Милосердие!» Ну, хорошо, милосердие. Я тебя уже пожалел один раз. Я тебя запустил. Ты что начал вытворять? Ты ходил на весь вагон всех нецензурной бранью крыл! Я даже таких слов половины не знаю.

Со скандалами и пьяными выходками Руслан уже сталкивался. Он начал снимать такие моменты на видео, чтобы избежать неприятностей:

— Я стараюсь грубостей избегать и по-человечески объяснять. Но это им вообще пофигу, они всё равно идут, куда-нибудь жалуются. Во избежание лишних проблем снимаю, потому что мне могут и не поверить, кто был прав. Пару дней храню запись, потом удаляю.

Дежурный не удивляется изобретательности некоторых постояльцев. Пить в ночлежке запрещено. Тогда спирт пытаются пронести в бутылочке воды. Руслан подошел к нам с такой, поднес горлышку к носу, вдохнул и кивнул: «Спирт». Бутылку прячет на верхнюю полку дежурного, а утром отдает.

Наряду с распитием спиртных напитков и курением в вагоне запрещено воровство:

— Попадаются такие, скажем, недобрые товарищи… Зимой одна из первых моих смен, выдали сигареты, и пока сходил за чаем на вахту, кто-то своровал. Нет, чтобы пачку чая там своровать, но не сигареты же! Если б я на улице жил, мне бы чай с кипятком был важнее.

Руслан вспоминает об одном медицинском исследовании, которое доказало преимущества горячего супа и чая перед алкоголем в качестве способа согреться. Пока он это рассказывает, по рации раздаётся голос дежурного с вахты: «Руслан, тут один *неразборчиво* под воротами залез! Выйди!»

Оказалось, одного пьяного мужчину не пустили - он решил сам пробраться на территорию «Милосердия».

«Неудавшийся диверсант», – пробормотал Руслан, вернувшись обратно в вагон.

Время 21:40: в ночлежку заходит Константин Ветренко – председатель ХКОО «Милосердие». Он торопливо, но медленно проходит по вагону, спрашивая каждого, всё ли у них в порядке. Шутит над нами немного.

— Кстати, я заметил, что стало пахнуть здесь намного лучше. Вот в прошлом году, бывало, стоишь здесь – тошнит, особенно если ты в вагон зашёл сытый. Голодным ещё нормально. От такого запаха аж глаза резало.

Он отмечает, что вагоны каждые выходные тщательно промывают и дезинфицируют.

— Ситуация сильно изменилась. Я-то хотел за Александра [наш фотограф] порадоваться, пусть хоть немного прочувствует… В прошлом году здесь было немного как в стройбате - примерно такое же соотношение: пьяные, грязные, все как попало, никому ни до чего нет дела, лишь бы самолёты летали. А сейчас здесь прям «морские войска»: все такие чистые, трезвые…

На этой «весёлой» ноте, Константин Владимирович желает нам доброй ночи и выходит.

Руслан продолжает рассказывать нам о случаях, которые ему приходилось здесь наблюдать.

Полиция – частый гость в ночлежке. Они либо привозят постояльцев, либо приезжают кого-то искать. 

— Вот женщина недавно мужа искала. Месяца 4 как потерялся. Она уже вознаграждение 100 тысяч назначила, а он всё найтись не может. Ещё за женщиной к нам одной приходили. Она тут недалеко живет. Муж у неё любитель с друзьями выпить. Вот она зимой к нам в прошлом году часто сбегала, чтобы отоспаться. Приходили возле калитки такой шум-гам устраивали! Благо меня в армии обучили как избегать конфликтных ситуаций. Так бы вышел и дал бы как следует.

— Прошлой зимой доктора привезли парня к нам сюда и ругались. Мужчина, лет 45, скорую помощь раза 4 использовал как таксишку, чтобы сюда доехать. Просто подошёл к прохожим, сымитировал приступ: «Вызовите скорую!» Приехали, его подхватили, а он им: «А мне на Красноводскую, 2». То есть, да, и полиция иногда привозит. Полиция частым гостем стала. Как-то майор полиции был свидетелем того, как кто-то из постояльцев начинал себя ужасно вести. Он сказал: «Ну и работёнка у вас, ребята».

Дежурный делится и тем, что за время работы ему приходилось терпеть оскорбления, угрозы, видеть, как приходят люди с тяжелыми травмами, глубокими порезами, и даже столкнуться с одним самоубийством.

— Один парень у нас завершил свою жизнь самоубийством в вагоне, во втором купе. Там реально страшно было. Мы начали народ запускать, я зашёл и как бы в таком полумраке смотрю – капля на полу. Я сначала не предполагал, что он артерию себе перерезал… Я думал, чай. Реально. Захожу – он лежит, хрипит. Ну, и под боком лужа крови… Скорую вызвал, Константину Владимировичу позвонил, он сказал: «Заткни рану!» У меня щёлкнуло в голове. Я вспомнил все свои медицинские знания. Поднимаю ему футболку и понимаю, что это нифига не живот. Смотрю – рукава окровавленные. Я их задираю, а там три пореза. Ладно бы он вены задел – его ещё бы можно было спасти. К сожалению, он ножом добрался себе до артерии. Я не знаю, почему он это сделал. Он был электрик неплохой, по работе с деревом соображал. При нём были обнаружены конспекты: он изучал трудовое законодательство, человеческое право… и залез в психологию. Я думаю, он просто отчаялся…

«Случаи разные бывают».

Александр спрашивает:

— Руслан, у тебя голова не едет от всего этого?

— Нет. А что, я привык.

— Тебе сколько лет?

— 22.

«Здесь люди, здесь общение»

Если Вы представляете себе, что все бездомные вечно пьяные, неопрятные и не знают, что такое мобильный телефон и социальные сети, то подумайте еще раз. Некоторые люди здесь выглядят прилично и имеют при себе телефон, у кого-то даже с выходом в Интернет. Так, один мужчина просил нас не фотографировать его, но то и дело проходил мимо и хвастался тем, что по «ватсапу» общается с женщиной из Израиля.

Люди здесь такие же разные, как и везде. Один мужичок, насупившись, проходит мимо «лишь бы не приметили», другой, следом за ним, идёт с перекура и рассуждает о политике, третий сетует о несправедливости жизни.

— …украли. Квартиру заработали – украли. Сегодня пьющие здесь, каждый день. Вот так 8 лет проработал – ничего не получил от этой страны! – Проходя мимо, негодует один мужчина в шапке наперекосяк. Он неразборчиво рассказывает о том, как его «кинули» на работе, что даже пенсию сейчас получать не может. – Дело в том, что мы на дне этого классового общества… Горький давно уже писал. Читали пьесу «На дне»? Вот – это мы и есть.

Ещё во время раздачи ужина мы обратили внимание на одного парня с большими добрыми глазами. Одет просто и опрятно – аккуратная тёмная футболка и на вид новые брюки.

Мы нашли его купе. Он только вернулся с улицы; стоял с товарищами, пока те перекуривали. Зовём его поговорить на месте дежурного, он соглашается. Максим оказался здесь самым молодым – ему 21 год. Он приходит сюда вторую неделю подряд:

— А потому что маму мою посадили, я без отца рос… ну, я с мамой с одной жил. Сам работал, учился… всё сам. Ну, маме так помогал. А сейчас она в тюрьму попала, потому что… себе хотела нового хахаля найти, но… [цокнул], так и не нашла. У неё агрессия какая-то была и всё.

Максим – хабаровчанин, он отучился 9 классов в школе, потом в ПТУ 3 курса на сварщика. Сейчас он работает по профессии. Кроме мамы, у него нет друзей, родных или близких и за помощью обратиться не к кому.

— Жильё у нас отобрали, потому что у нас съёмное было, я нигде не прописывался, моя мама тоже нигде. У нас была съёмная квартира. Когда её посадили, меня… просто сказали: «Вещи собирай и уходи». А здесь… здесь люди, здесь общение.

Его день проходит в работе: утром встал, ушёл на работу и до вечера. Вечером в ночлежку, а потом по кругу. Выходных у него нет. В субботу и воскресенье Максим подрабатывает на автомойке.

Тут в разговор вмешивается тот самый мужчина, у которого есть «ватсап» и женщина в Израиле:

Максим: Иди! Дай мне поговорить!

Мужчина: Но я тоже хочу быть популярным!

Максим: Иди-иди! Ну, пожалуйста, иди, дай мне хоть спокойно поговорить…

По-доброму посмеявшись, мы продолжаем разговор:

— У меня нормально всё вообще проходит. Тяжело, конечно, очень, но вот сейчас, когда сюда пришёл, у меня здесь вот один друг появился – Максим который, мой тёзка. Я с ним так…ну, хорошо общаюсь. Вместе нам нормально. Да и так общения круг вообще тут такой хороший. Тут дяденьки такие, которые хоть и меня постарше будут, но они мне подсказывают, что именно нужно делать, что именно нельзя делать.

Максим видит разницу между людьми с домом и без дома. Сталкиваться с явным негативом в свою сторону ему не приходилось, и ко всем людям относится хорошо. О себе говорит: «Сам я добрый человек».

Перед собой парень ставит цель – летом съездить на море, а в ближайшие 5 лет обрести семью и стать отцом двоих детей:

— Мальчика и девочку. Я детей люблю. Самое главное, чтобы поколение было. И всё, мне больше ничего и не надо… и чтоб дальше поколение моё шло.

По матери Максим скучает, любит её. Из тюрьмы она выйдет через 2.5 года. Каждое воскресенье он навещает её.

— Ей очень тяжело без меня. Вообще я её ни в чём не виню. Может, где-нибудь она сама оступилась и так получилось. Люди разные бывают просто.

Никто не застрахован от предательства

Вплоть до 23:00 в вагоне не стихали разговоры.

Руслан гасит свет – отбой. Шум стихает.

Мужской вагон заполнен более чем на половину.

Идём в соседний. Тут всего шесть женщин. Одна из них – Татьяна, которая сначала не доверяла нам. Ей казалось, что мы пришли над всеми посмеяться. Сфотографировать; выложить в сеть и начать обсуждать.

Мы решаем пообщаться с ней поближе.

Татьяне 53 года и своего жилья у неё нет – выданную ей квартиру обманным путём отобрали знакомые. Она работала раньше охранником, а сейчас уборщица. Фотографировать себя она запрещает – боится потерять работу:

–  Я сказала на работе, что живу у дочки. Но дочь меня грабит со всех сторон… если обнаружат, что ночую в вагоне, меня уволят сразу.

Татьяна пыталась жить у дочери, но та брала слишком много денег за проживание:

–  Нет, я-то понимаю, что я тоже проживаю и должна платить, но не по 8 же тысяч! Она с меня по 8 тысяч, по 10… прям мешок у меня денег, ну!.. На работе дают ей 15 тысяч, и сейчас свои алименты получает, хорошо пристроилась! У неё там дети, думаю, ну ладно. Мне лично больше нравится здесь ночевать. Правда, помыться тут толком негде… но благо на работе есть кабина душевая для сотрудников.

Женщина хочет накопить денег и пойти жить в общежитие. Только пытается среди своих «соседей» найти единомышленников и не идти в одиночку.

От автора

После позднего общения – а время уже около полуночи – мы возвращаемся в мужской вагон. Разговоров уже не слышно. Лишь шум обогревателя – словно рёв ракеты. Свет остался только в «дежурке», где Руслан нам и предлагает расположиться.

Он принёс нам раскладушку и предоставил свою койку. Сам дежурный уходит в первое «купе», где спят два постояльца.

Засыпать под ярким светом и рёв обогревателя довольно сложно, но мы засыпаем.

Ночь была беспокойная, но прошла без происшествий.